Беглый огонь (Дрон - 3) - Страница 35

Глава 36

- Но ведь его деньги... - начала было Ольга. - Нишкни, сука! Молчи и слушай пока. Нам не нужны бабки в банках, не достать. Но у Фрола - заначка, дядька он зело хозяйственный, чтобы не прихранить на черный день налика. Так вот, Олюня, черный день настал. Хочешь дальше тихо жить-поживать на роскошной хазе и мальчиков потрахивать - колись скоренько и до нитки. Нет - так все одно колонешься, только уродкой ты никому не нужна... И не мудри сильно: да, Фрол крут и может достать даже из камеры германской тюрьмы, куда его укатали... А может и не достать. Уж кому завтра жить, а кому червей кормить - про то один сатана ведает. Так что не упирайся крепко, ты же у нас не партизанка, а стервочка, к удовольствиям и холе привыкшая, а то пощекочем утюжком избранные места, кому ты, карга пожженная, нужна станешь? Ольгино лицо потемнело от страха. Глаза заметались, мазнула она взглядом и по едва приоткрытой двери комнаты, в которой я затаился. Женщину можно было понять: если она и надеялась на мою помощь, то рассчитывать вряд ли могла: в свете новых реалий эпизод в кухоньке теперь наверняка казался ей моим героическим настоящим; отобрать мушкет у бабенки пусть с характером, но совсем не умеющей с оружием обращаться, не одно и то же, что сцепиться с тремя бульдогами пусть невеликой выучки, зато без комплексов на предмет пострелять. Но и выдавать меня девушка-красавица не спешила: как ни кинь, я был ее единственным шансом. Не надо большого ума смекнуть, что, во-первых, ее никто не собирается оставлять в живых, а во-вторых, что от пыток тоже не убережется: жадные ребятки недоверчивы. Даже если и выдаст она им валютный схрон братца, в котором баксы килограммами, решат - мало, будут истязать, чтобы получить еще... Чтобы получить все. То, что парни не засланные особисты, а либо подельники, либо, наоборот, супротивники упомянутого Фрола, - факт. Скорее подельники: открыла же она им железную дверюгу безо всяких вывертов и опасок... А они, коварные, сразу в пятак! Мораль: с кем поведешься, от тех и огребешь! Ладно, хватит мучить гостеприимную хозяйку неопределенкой: пора играть свою партитуру, тем более что стенки сталинки достаточно толсты, а окна из металлопластика - герметичны. Соседи что-то услышат, ну да не беда: примут за выхлоп пылесоса. Недостоверно? Да и фиг с ней, с достоверностью! Пора, пока этот неласковый мастодонт, сад юга гребаный, даме груди не оттоптал ручищами; не люблю я нелюбезного обращения со слабым полом, хоть на куски меня режь, но не люблю! Пора. Но, как назло, стоило только принять судьбоносное решение, ситуация поменялась, пусть не в корне, но оущутимо: дверной звонок неутомимо запел мелодию "битлов" о прекрасном вчерашнем дне. Боевики замерли, один на цырлах покандыбал в прихожую: изучать в глазок ситуацию. Оставшиеся двое тоже поменяли диспозицию: Клевер передвинулся за кресло с обнаженной мадемуазель, треско распечатал скотч и залепил бедняжке рот, заодно прикрутив голову к креслу. Таджик извлек из недр пиджака снабженную глушителем "беретту" и тоже передвинулся к двери. М-да... Была бы у меня такая "дура" на стволе, я бы и медлить не стал: положил бы обоих штабелем в хорошем темпе, тишком разобрался бы и с вышедшим в прихожку и, глядишь, запустил бы в комнатуху незваного гостя: может, он лучше татарина? Мечты, мечты, где ваша сладость... А дверь в коридоре меж тем отперли, в комнату вошел некто скорый и повелительный: - Вы чего, мать вашу так, еще не разобрались с малюткой? - Гимлер, мы только начали... - Заткнись, Таджик! - Вошедший застыл посреди комнаты - весь кожаный, скрипучий, то ли комиссар из чрезвычайки, то ли эсэсовец из зондеркоманды, да и разница между ними, видать, небольшая вовсе. Ольга метнула в сторону комнаты совсем уж умоляющий взгляд: видно, знала об этом малом предостаточно, чтобы сохранить хладнокровие, да и погоняло он получил явно не от фамилии, а за заслуги. Вместе с Гимлером ввалилась еще пара молодцов, что диспозицию, сиречь мои шансы на успех, сократило на порядок. Видать, недосуг ждать станичникам, пока их побратимы с кого-то шкурку снимать станут; да и при денежной дележке среди пиратов нынешнего реформированного общества лучше быть рядом с кучей: а то, того гляди, кинут, и будешь всю жизнь, как дурак, на джипе ездить да на запчасти работать! Судя по всему. Гимлер исповедовал принцип: куй железо, не отходя от кассы. Видимо, "беспомощное положение потерпевшей" возбудило его сразу и бесповоротно; громила извлек из недр черных дорогущих брюк готовый к бою "агрегат", облачил в черного же цвета импортную резину, подошел к креслу, одним рывком, больно, сорвал с губ скотч, произнес: - Ну что, кисуля, будем сочетать приятное с полезным? Пошепчи-ка мне на ушко, где заныкалось Фролово наследие, а? Что замерла, падла, а ну - ноги шире плеч, живо! - И одним движением впечатал даму в спинку кресла. Она вскрикнула, что возбудило крутого ухажера еще шибче, он наотмашь ударил по губам женщины, прорычал: - Ну! Начала исповедоваться, быстро! Или я тебе вместо елды щас ножку стула закатаю! Ну! - В ванной... За зеркалом... Упускать такой момент было безумно и расточительно: все пятеро подручных, оборотясь ко мне кто вполоборота, кто - спинами и затылками, соучаствовали в изнасиловании "вприглядку": пример Гимлера был весьма заразителен, и каждый урод уже грезил о своей доле "ласк" от милой дамы, сразу после потрошения тайника. Выскакивать чертом из табакерки было глупо. Я просто толкнул дверь ногой, она бесшумно отворилась... Грохот первого выстрела разорвал тишину, прерываемую до того возней и выкриками Гимлера. Пистолет дернулся в моих руках трижды, трое братков еще продолжали оседать на пол, а я уже ринулся врукопашку; двое прыснули при звуках пальбы по углам и достать их пока не было возможности, а трахарь-агрессор Гимлер, в мгновение ока потерявший всякую потенцию, уже валил кресло с девкой набок, скрываясь за ним, как за броней, и елозил под полой куртки, пытаясь выдернуть так некстати зацепившийся за что-то ствол. Сейчас главным было кончить этого авторитета-вредителя: судя по всему, он наводил на подельников страх не меньший, чем крупнокалиберная пушка; я прыжком одолел расстояние до кресла, перепрыгнул. Гимлер с диким визгом резаной свиньи устремился на меня с пола, оставив затею с оружием; его "рука-копье" летела мне в горловину, но не долетела: уйдя прыжком с линии атаки, я качественно воткнул ему чуть ниже уха грубый, как дубовый сучок, средний палец правой руки. Хруст был почти не слышен, но мысли о сексе ушли из головы злыдня напрочь вместе с жизнью. А о неретивости брызнувших на две стороны подручных - это я соврал. Парняги оказались пуганые и тертые и в сложившихся реалиях прикидываться ветошью не собирались. Один, пошустрее да потрусливее, мышью юркнул в коридор и, надо полагать, несся опрометью к входной двери. Другой, тот самый Таджик, успел-таки выхватить свой затаренный модный шпалер и пукнул пулей: словно обозленная оса она вжикнула у черепа, поправив прическу, и с клекотом поцеловала деревянную раму неведомого шедевра на стенке. Второго вжика я не дожидался: прянул наземь и покатился бочонком, выставив "спенсер", чудо штатовской инженерной мысли и убойной мощи, на вытянутых руках, дважды выстрелил, давя "на характер" противника, а уже третью пулю выслал качественно: между носом и глазом. И - рывком в переднюю. Последний герой облома завозился-таки с дверью; он сумел справиться с замком, когда услышал позади мои совсем не крадущиеся шаги. Обернулся, ощерился; в руках его оказался остро отточенный длинный нож. Безумством храбрых, которым поют конечно же песни, но чаще поминальные, этот, последний, не страдал. И потому лезть на рожон не собирался. Не увидев в моих руках ничего огнестрельного, занял оборонительную позицию; тыл ему надежно прикрывала массивная бронированная дверь, ростом и сложением малого родители не обидели, да и нрава он, видать, был лютого... А что бежал... Так когда пули визжат, а ты при "пере", и только, бегство и есть самый разумный способ разрешения конфликта в свою пользу. Сейчас, когда ситуация переменилась... И крыса, зажатая в угол, тигром на людей кидается, ну а уж волк-оборотень, кровушки на своем веку пустивший немерено, и подавно. И точно: парень, почувствовав уравновешенность шансов, внутренне повеселел и самую чуточку расслабился, совсем легонькую чуточку, чтобы и мышцы поэласт